 |
Switch to English |
Предисловие.
Много лет назад я отвела своих детей (5 и 6 лет) в группу английского языка. Сидя за дверью класса вместе с другими мамами внимала звонкому голосу молодой учительницы: «А теперь ты, Маша: «Э КЭТ», - Молодец! А теперь ты, Вова: «Э ДОГ»,- Хорошо!». В тот момент я ясно осознала, что так учить языку нельзя, и мне даже показалось, что я знаю точно, как нужно! Настолько ярким был этот отрицательный пример, что захотелось оттолкнуться от него и, пролетев по диаметру попасть в цель, в противоположный полюс. Не хватало самой малости: знания языка (в школе учила немецкий). По счастью удалось найти пластинки «Английский для общения» и погрузиться в прослушивание…И вдруг, среди голосов участников конференции я услышала голос их гида Коры Грант: «I’m sure you’ve done a very good job! Some more music for you». Не совсем понимая, что именно необычного, завораживающего было в этом голосе, я вдруг ясно ощутила присутствие этой леди совсем рядом, причём обращалась она именно ко мне. Всё, что она говорила, было настолько убедительно, естественно, абсолютно понятно без перевода, что язык просто «вливался» в меня, как некий нектар в чашу.
…Позже, на одном из семинаров я встретила автора курса “Английский для общения” Тамару Игнатову, стройную женщину с проницательными, добрыми глазами и с тем же магическим голосом, который я слышала на пластинке (Кора Грант – её псевдоним). За окном мела метель, но мне казалось, что если бы она произнесла “Follow me!”, то мы бы все пошли за ней на улицу, забыв накинуть пальто.
Ещё тогда, в момент первого заочного знакомства с Корой Грант я точно поняла суть этих двух полюсов. Это не просто разные подходы к обучению языку, не просто разные методики – это две разные религии, и что я однозначно исповедую вторую из них, а спустя почти 20 лет и, посвятив свою жизнь преподаванию английского детям, ещё и проповедую её.
Идея книги родилась как желание ответить на все накопившиеся вопросы родителей моих учеников, обсудить проблемы, с которыми они сталкивались на пути освоения языка их детьми. Поэтому и написана она в форме диалога с родителем (некий обобщённый образ). Мне кажется, что книга будет полезна широкому кругу читателей, интересующихся проблемами изучения языков, но в основном родителям малышей, которые только собираются знакомиться с иностранным языком. Очень хотелось бы иметь в кругу читателей коллег-единомышленников, равно как и коллег-оппонентов, ведь в споре рождается истина, не так ли?
Вглубь и вширь.
Если мы посмотрим на проблему преподавания языков вглубь и вширь, то есть во времени и в пространстве, то окажется, что последние десятилетия в России – это совсем крошечный пространственно-временной островок. Поэтому вряд ли стоит называть «классической» методику преподавания сегодня в Российской школе, будем в дальнейшем называть её «традиционной». Итак, вглубь: шагнём на 100 лет назад и более в историю преподавания иностранного языка в России.
Читая литературу, в которой описаны события 18-19го века (от Толстого до Акунина), не перестаем удивляться, честно говоря, завидуя белой завистью, с какой лёгкостью наши предки переходили в разговоре на другие языки: французский, немецкий (английский был тогда не в моде). Героиня Пушкина Татьяна Ларина своё письмо Онегину писала на французском, и вовсе не для того, чтобы продемонстрировать своё владение языком, а потому, что «Доныне гордый наш язык к почтовой прозе не привык».
В чём же причина «гениальности» наших предков? В том лишь, что в каждой дворянской семье обязательно жил француз? Неужели только этот «француз убогий» решал все языковые проблемы? Давайте не будем прибедняться, сравнивая себя с жителями 19-го столетия. В наши дни, когда лошадей сменили самолёты, и расстояние до любой страны измеряется не неделями, а часами, когда в каждом доме иностранный язык может звучать из динамиков магнитофона, телевизора, компьютера – ну, разумеется, наши возможности в освоении языков куда шире. Тогда в чём же дело?
Дети впитывали язык не только от гувернёров, но и от mama и papa (кстати, у дворецких, которые также владели языками, этих гувернёров не было), и когда mama, входя в детскую, говорила «bonjour», то за окном действительно было утро! Причём она не изрекала фразу «bonjour – это по-французски утро. Повторяй за мной…», она просто общалась с ребёнком на языке.
А теперь вширь. Во всех странах Европы люди говорят на языках гораздо свободнее, чем наши соотечественники. В Европе любой прохожий задаст вам вопрос сразу на трёх языках, предлагая альтернативу для общения. В Тунисе каждый подросток на улице вежливо ответит на вопрос на чистом правильном английском языке, а один продавец, узнав, что я из России, улыбнувшись, сказал:
- Вы учитель английского?
- А как вы догадались?
- Очень просто: обычно русские плохо говорят по-английски.
Боже мой, ну разве не обидно за державу? Разве мы менее способные? Нет! Так в чём же дело? Могу назвать, по крайней мере, одну, для меня очевидную причину. Ни в одной стране, где мне приходилось бывать, я никогда не видела учебника французского, например, написанного на испанском языке. И первая страница любого учебника, написанного на родном языке для иностранцев, посвящалась приветственным репликам, но никак не первой букве алфавита!
Итак, учебник английского языка, написанный на русском, методика от частного к общему: буква-слог-слово-фраза – это одно из достижений нашего развитого социализма, которое, рискнём предположить, явилось частью программы «железного занавеса». По этой программе заведомо подразумевалось, что ученики, затрачивая невероятно много усилий, изучая язык в спецшколах, так и не смогут, поймав на коротких волнах «Голос Америки», понимать заморскую речь и узнавать о том, как «загнивает Запад». Кстати, разведшкола в СССР была превосходной, и «Штирлицев», надо полагать, учили по другой методике.
- Но перестройка произошла более 20ти лет назад. Почему же ничего не изменилось в методике преподавания языка?
Да потому, что огромная инертная машина уже запушена, выращены несколько поколений учеников, ставших теперь учителями, которые учат так, как учили в своё время их. И винить кого-то было бы абсурдным. Река текла по заданному руслу, не выходя из берегов. Но внутри этого русла преподаватели придумывали массу интересных вещей, проявляя фантазию, изобретательность. Творческий подход к работе русскому человеку свойственен более, чем кому-либо, а учителям втройне – профессия к тому располагает. А если к этому прибавить ещё и личностные качества, атмосферу взаимной любви, то становится абсолютно понятным, что молодой преподаватель ассоциирует методику с любимым учителем и отречься от неё, приняв новую, означало бы, в некотором смысле… предать своих кумиров. Здесь можно о многих талантливых учителях сказать словами Чайковского о Вагнере: «Это гений, который шёл ошибочным путём». (Особенностью оперных произведений Вагнера было то, что он мелодии перенёс в оркестр, оставив певцам речитативы). Себя я не считаю ни в коей мере исключением. Я точно так же влюблялась в своих преподавателей в математике и в музыке, создавая себе кумиров, правоту которых по сей день я стала бы отстаивать… даже погрешив перед Истиной. Но так уж получилось, что в английском языке у меня не было ни единого преподавателя, если не считать виртуального в образе Коры Грант, поэтому мне предавать просто некого. А потому, придя к преподаванию языка как бы совсем с другой стороны, через математику и музыку, я имею возможность посмотреть на эту проблему другими глазами.
Конечно, перестроечная революция не могла не коснуться учебников. Из них выкинули истории о пионерских галстуках, орденах комсомола, заменив культовые революционные личности весёлыми героями любимых мультиков, но суть осталась прежней: буква-слог-слово-фраза. При этом попутно на рынок хлынул поток новаторских программ в виде сказок о языке:
“…жил был мистер артикль”,
“…закрытый слог в виде кирпичного домика”,
“…русский дятел “тук-тук” - и ответная реплика английского собрата “took-took”.
Опять всё тот же путь в никуда, по мнению автора данной программы, ибо это всё игра в язык, а не игра на языке – диаметрально противоположный подход к обучению.
Представьте себе лягушку, которую разрезал студент-биолог и рассмотрел под микроскопом. Её, конечно, можно сшить обратно, но она, увы, уже никогда не заквакает.
Пусть героями сказок, в которые мы играем, будут кошки, мышки, принцы и принцессы, но никак не артикли, слоги, звуки. Сформулируем одно из железных правил программы:
Чтобы научить ребёнка языку, нужно максимально отвлечь его от языка.
1) Переключим внимание ребёнка на что угодно другое:
- сочувствие мышке,
- страх перед волком,
- желание помочь поросёнку в процессе игры.
2) Поставим цель научить ребёнка чему-либо:
- сценической речи,
- красивому, правильному пению, развивая слух и голос,
- решению логических, математических задач
(Выбор направления зависит от желания родителей или возможностей преподавателя.)
Разве не так все мы учили родной язык? Язык для ребёнка не цель, а скорее средство познания мира. Параллельно освоению языка и с его помощью мы учились правильно держать ложку, различать добро и зло и т. д. Всё обучение шло на родном языке, который ребёнок непрерывно впитывал естественным образом, как музыку.
|
|
|
